Начинай со своего дома - Екатерина Береславцева

– Придет и скажет, – не отступала я от своего, – что никого он не увольняет, Владимир Филиппович извинился перед ним.

– Сизов? Извинился? – расхохоталась Ксения. – Ты себя слышишь вообще? Что за ерунду ты тут городишь? Девчонки, не обращайте внимания, наша Александра всегда была…

Узнать дальше о сложностях моего характера никто не успел, потому что за пределами нашей комнаты послышался посторонний шум. Кто-то явно очень тяжелый поднимался по лестнице, громко скрипя рассохшимися ступеньками. Я улыбнулась. Наши дамы замерли. Через несколько секунд тревожное молчание прервалось стуком в дверь.

– Заходите, Петр Петрович! – оглянувшись на меня, выпалила Ксения.

Конечно, мы все сразу же узнали характерную поступь шефа. На пороге показалась его грузная фигура. Лицо Петра Петровича было, по обыкновению своему, невозмутимым, взгляд твердым и цепким, а в руке он держал неизменный кожаный портфель.

– Мария Семеновна, я везде вас ищу, – еле уловимое недовольство проскользнуло в его голосе. – Вы забыли, что у нас в пятнадцать ноль-ноль встреча с Вольским?

– Ох, – дернулась редакторша, – простите, Петр Петрович, совершенно вылетело из головы!

Она поспешно вскочила, уронив при этом сигаретную пачку, которая лежала у нее на коленях. Белые палочки от удара об пол тут же выскочили из коробки и раскатились в разные стороны. Петр Петрович усмехнулся и развернулся к двери. Зина с Наташей бросились помогать Марии Семеновне, а Ксенька победно посмотрела на меня. «Я же говорила!», – прочитала я в ее глазах. По моей шее пробежал легкий прохладный ветерок, заставивший меня вздрогнуть. Я перевела взгляд на Петра Петровича. Полуобернувшись назад, он тяжело смотрел на меня. Моя спина вмиг стала мокрой.

– А что касается Тамары Сизовой, – выговорил он в наступившей тишине, не отрывая от меня своего свинцового взгляда, – можете больше не переживать, Александра. Она остается в нашем коллективе. Владимир Филиппович принес свои извинения.

Петр Петрович вышел. Зинаида испуганно посмотрела на меня.

– Господа, в нашей редакции завелась Ванга! – провозгласила дизайнер Софья, очень импульсивная особа, и хлопнула в ладоши. – Со всеми вопросами подходите ко мне, ее импресарио!

– Подожди, Софа! – Ксения пристально взглянула в мое лицо. – Шурка, так ты все знала, что ли? И ваньку перед нами валяла?

– Я-я-я… нет… – помотала головой я.

– Не могла Александра ничего знать! – задумчиво сказала Мария Семеновна. – Иначе нестыковочка получается. К тому же до сих пор никаких актерских талантов я у Саши не замечала.

– Вот спасибо вам, Мария Семеновна, – криво улыбнулась я.

– Значит, так! – властно подытожила наш главный редактор. – Я сейчас еду на встречу, а вечером вернусь, и мы все обсудим. А пока попрошу всех пройти на свои рабочие места. Софья, ты разобралась с макетом для типографии?

– Не успела еще, Мария Семеновна! – пискнула Софья.

– Так иди и разбирайся! Всё, дамочки, работать, работать!

Мария Семеновна бросилась за шефом. Зинка нехотя вылезла из моего кресла.

– Ладно, девчат, я пойду, у меня там верстка… Софа, ты идешь?

– Иду, куда ж я денусь, – пробурчала Софья. – Пойдем, тихоня, нам еще в типографию звонить.

Она потянула за руку свою соседку Аню, спокойную и молчаливую девушку, которая так и просидела все это время, не проронив ни слова. Очень талантливый дизайнер, между прочим. Девчонки вышли из менеджерской. Ксения подошла ко мне.

– Шурка, – прошептала она мне в ухо, – я пока не поняла, в чем тут дело, но удивить меня тебе удалось, так и знай! Ладно, потом с тобой разберусь.

Она тоже выскочила из комнаты. Да, я забыла сказать, что моя подруга работала в издательском доме «Книжная симфония» журналисткой, причем за годы своей работы заслужила звание въедливой и упертой стервы, чем сама Ксенька весьма гордилась. Так что предстоит мне разбор полетов тот еще!

Я со вздохом опустилась в свое кресло и бездумно уперлась взглядом в черный монитор. На меня смотрело знакомое курносое лицо, ничем не примечательное и совершенно не выразительное. Даже дорогие очки не делают тебя краше, – грустно подумала я и поправила рукой сломанную дужку, которую после ночного происшествия наспех перевязала скотчем. Как давно это было… Да и было ли? Может быть, мне всё приснилось? А что, расслабилась при вычитке, на минутку задремала, а подсознание и выкинуло со мной злую шутку. Я потрогала правую щеку. Нет, слишком явно я помню боль при падении. А еще эта странная история с Тамаркой, которую уж точно ничем не объяснишь…

Как же мне удалось так вляпаться? И во что, собственно, я угодила? Чувствовала я, что мои ночные похождения напрямую связаны с неожиданным предвидением, но нащупать ответ мне никак не удавалось. Мой взгляд поймал непривычный отблеск на шее. Господи, я же совсем забыла про этого льва! Я быстро накрыла ладошкой теплого зверя и дернула компьютерную мышь. Мое отражение превратилось в скучную таблицу с данными, набитыми собственноручно час назад. Глаза выхватили строчку с фамилией главного художника Арбузовского театра, которому я должна была перезвонить, и я вздохнула. Ладно, тайны подождут, а мою работу за меня никто не сделает. Я потянулась к трубке телефона.

– Андрей Михайлович? Здравствуйте, это Александра из «Книжной симфонии», – сладким голосом пропела я. – Что вы решили по поводу интервью?

Утром Андрей Михайлович был совсем не настроен на встречу с нашими журналистами, поэтому сейчас особого энтузиазма я в себе не чувствовала.

– Меня заинтересовало ваше предложение, – тут же ответил Серебряков, – но…

– Но не сейчас? – продолжила я, будучи уверенной, что сейчас последует отказ.

– Нет, почему же? – удивился тот. – Можно и сейчас. Собственно, я бы даже хотел попросить вас, чтобы наша встреча состоялась как можно скорее. Видите ли, завтра утром я улетаю на гастроли и вернусь только через месяц.

– Так это же замечательно, Андрей Михайлович! – обрадовалась я. – Сейчас передам нашим журналистам, и ровно через час кто-нибудь из них…

– Не торопитесь, Александра, – остановил мою быструю речь Серебряков, – у меня есть одно условие.

– Какое? – притормозила я.

Ну вот, сейчас начнется! У этих чокнутых художников непонятно что в голове творится, не знаешь заранее, чего от них ожидать.

– Интервью я дам только вам, Александра. Исключительно вам и никому другому. Так и знайте, если приедет кто-нибудь из вашей журналистской братии, даже на порог не пущу!

Что еще за новости? Я обескураженно подняла глаза на Наташу, и, в ответ на ее вопросительный взгляд, покрутила пальцем у виска. Та понимающе улыбнулась. Кто, как не наши менеджеры, знает, сколько раз за день приходится сталкиваться со странными, мягко говоря, людьми!

– Отчего же у вас такое отношение к моим коллегам, Андрей Михайлович? – ласково проворковала я. – У нас работают очень хорошие профессионалы, поверьте мне!

– Я искренне вам верю, – улыбнулся мой собеседник, – и ничего против ваших коллег не имею, честное слово. Но интервью дам только вам.

– Но я же простой менеджер, Андрей Михайлович! – попыталась уговорить я упрямца. – Я никогда не брала интервью и даже не знаю, как это делается!

– Я вас научу! – огорошил меня художник. – Вы не представляете, сколько я всего знаю и умею.

– Но… – растерянно забормотала я и опять посмотрела на Наташу. Та неистово кивала мне головой. Езжай, мол, дурочка, не упускай такого шанса!

– Андрей Михайлович, скажите мне честно, почему вы хотите видеть именно меня? – я пошла напролом. Наташка схватилась за голову.

– Я доверяю своей интуиции, милая Александра, которая сейчас мне ясно твердит, что лучшее интервью у меня возьмете именно вы, упрямый менеджер из издательства «Книжная симфония»!

– Ладно, – сдалась я. – Так и быть, приеду к вам сама. Но потом не говорите, что я вас не предупреждала!

– Не беспокойтесь, – усмехнулся художник. – Итак, жду вас через два часа на проходной.

– Хорошо, – смиренно произнесла я и положила трубку.

Наташа тут же подскочила ко мне.

– Вот балда, чуть клиента не упустила!

– Странный он какой-то, – озадаченно сказала я. – Может быть, маньяк?

– Ты что! – возмутилась Наташка. – Такой красавчик не может быть маньяком. Видала я его фотки, невозможно поверить, что такое чудо на земле живет. А какие декорации он малюет, просто отпад! Ты хоть раз в нашем театре бывала, темная девушка?

– Давно, – пожала плечами я.

– Эх, надо было мне ему позвонить! – закатила глаза Наташа. – Уж я бы не растерялась!

– Ты бы точно не растерялась! – усмехнулась я.

Все в нашем офисе знают о любвеобильной Наташкиной натуре. Помню, она даже как-то шефа пробовала укротить, но этот орешек оказался ей не по зубам.